Если бы Холмс был Жуков...
Он бы тогда выпил весь коньяк из фляги Лестрейда еще до того, как туманом совсем закрыло тропинку. Он бы выпустил в собаку Баскервилей всю обойму, а если бы это не помогло, то кинулся бы на нее, задушил руками, потом пошел в Меррипит-хаус, вышиб дверь и задушил того, кто во всем виноват. И никто бы никуда не сбежал.
Если бы Холмс был Максим...
Он бы пошел в Меррипит-хаус, к Стэплтону и Генри Баскервилю, чтобы выяснить причину, почему "кроме кухни и столовой, все окна темные" и, главное, почему "женщина не с ними". Там бы он сцепился со Стэплтоном и завел с ним страшную, серьезную и невероятную беседу, чтобы выяснить, кто прав, а кто виноват. После чего Стэплтон бы сказал: "Холмс, научи меня, чтобы меня тоже все любили, как тебя!"
Если бы Холмс был Габен...
Он бы взял эксклюзивную охотничью пищаль с прикладом из корня малабарского тикового дерева, с замком из платины 950-ой пробы, инкрустированую 430-ю бриллиантами (по 10 карат каждый) и уложил собаку Баскервилей с одного выстрела. Из шкуры изготовил бы своими руками каминный коврик. После чего расстроился из-за своих слишком правильных действий.
Если бы Холмс был Штирлиц...
Он бы раскрыл интригу, определил время и место, выскочил бы в нужный момент, застрелил чудовищную собаку, оказал первую помощь Баскервилю. Потом сказал бы, чтобы все расходились, все, достаточно.
Если бы Холмс был Дон-Кихот...
То он вчера обещал прийти. Все уже собрались и ждут. Ватсон и Лестрейд звонили бы ему по телефону до поздней ночи и спрашивали, где он есть, почему не приходит. На что он бы спросил, что им нужно. Те объяснили бы ему ситуацию, на что он бы ответил:
- Работайте! - и бросил трубку.
Если бы Холмс был Джек...
Он будет сидеть в засаде, а когда услышит в тумане топот бегущей собаки, будет продолжать курить трубку. Все ему: пора, уже бежит, давай стреляй. А он будет продолжать курить и успокоительно говорить: "Пацаны, пацаны..." А собака уже будет терзать Баскервиля под крики последнего. И когда крики стихнут, Холмс выйдет из-за камней, и все увидят, что сэр Генри спасен, а собака убита - все сделано, неважно как и кем. Все само решилось.
Если бы Холмс был Бальзак...
Он бы при появлении собаки Баскервилей побежал в направлении, противоположном тому, куда несется собака, ибо он трезво расценил бы, что и так найдется достаточно людей, которые хотят эту собаку пристрелить, и что они вполне обойдутся без его участия. Пусть их кусает.
Если бы Холмс был Робеспьер...
Он бы сразу раскрыл и выявил всех причастных, по понятным одному ему деталям понял, что происходило, что происходит и что будет происходить, решил задачу с ботинком, понял кому именно принадлежит эта зверская собака, и, главное, чем кончится все. Но когда бы дошло до дела - он бы стрельнул из засады по собаке, но промахнулся. Собака бы взвыла, но помчалась дальше.
Если бы Холмс был Драйзер...
Дожидаясь появления собаки из тумана, он стал бы просить Ватсона, чтобы тот сгонял к Френкленду, чтобы попросить у того подзорную трубу, и чтобы потом Лестрейд с той подзорной трубой полез на гранитный столб - для того, чтобы посмотреть, с какой стороны заходит к дому туман. Пока он проворачивал бы эту комбинацию, все произошло.
Если бы Холмс был Достоевский...
Если Баскервиль входит в число тех людей, кого он поддерживает, то он сделает все: и Баскервиля домой на руках отнесет, и над убитой собакой поплачет. А если Баскервиль не входит в число людей, кого он поддерживает, то со словами: "Только без меня!" - он откажется стрелять в атакующую собаку, но зато после находчиво распишет (как это сделал доктор Ватсон), что "выстрелить мне не пришлось - исполинская собака была мертва".
Если бы Холмс был Есенин...
Он бы заявил, что у него дома есть самый идеальный револьвер для сего случая - убивания собаки Баскервилей, и что сейчас он его принесет. Он вернется утром, с револьвером, поймет, что его револьвер уже неактуален и что с собакой покончено, никому тогда револьвер не покажет и спросит, что сейчас актуально.
Если бы Холмс был Дюма...
Он бы весь путь к месту засады вопрошал всех: "Что, уже стрелять? Что, уже пора?" Но когда собака побежит, он выронит револьвер, потом поднимет револьвер, а тот будет, конечно, в грязи. Он станет его вытирать, говорить, что это неудобно... Короче, стрелять уже поздно будет.
Если бы Холмс был Гамлет...
При виде собаки Баскервилей он бы взвел курок револьвера и погрузился в рассуждения, кто же все-таки виноват в этом запутанном деле. Он ходил бы из стороны в сторону, размахивал заряженным револьвером со взведенным курком, а Ватсон и Лестрейд бы его упрекали.
Если бы Холмс был Гюго...
Он стоял бы в эпицентре события, а Ватсон и Лестрейд бы им возмущались, порицали, сетовали друг другу и показывали бы на него пальцем.
Если бы Холмс был Цезарь...
Ожидая появления собаки, он бы стал прикидывать, какова вероятность того, что он выйдет из этой ситуации победителем, и какова его личная выгода от этого. При этом он бы просто рассматривал чей-нибудь револьвер. А потом бы забрал его себе.
Если бы Холмс был Гексли...
Он бы начал рассказывать, как он круто сейчас убьет эту собаку, и как он вообще круто убивает собак, стал бы поправлять руки Ватсону и Лестрейду в тот момент, когда они стали прицеливаться в туман, из которого должна выбежать собака. Тут выскакивает собака - и сразу оказывается, что у него самого револьвер до сих пор не заряжен.