Вы здесь

Замок на болоте

В повести Эллери Куин «Неизвестная рукопись доктора Уотсона. Этюд о страхе» (Sherlock Holmes Versus Jack the Ripper, A Study in Terror, 1966) Холмс и Ватсон едут в Дартмур, в замок герцогов Шайрсов. Оказавшись в тех самых местах, где он вел расследование дела Баскервилей, и находясь под впечатлением девонширского пейзажа, Холмс вспоминает.

"ГЛАВА II. ЗАМОК НА БОЛОТЕ

В более поздний период своей жизни мой друг Шерлок Холмс, как я писал в другом месте удалился от лихорадочного темпа жизни Лондона и завел - подумать только! - пчел в Саут Даунсе. Он таким образом закончил свою карьеру без всяких сожалении посвятив себя этому виду сельской деятельности с той же целеустремленностью, с какой он выследил столь многих хитрейших преступников.
Но в ту пору, когда Джек Потрошитель орудовал на улицах и в переулках Лондона, Холмс был еще убежденным горожанином. Все его способности были настроены на смутные нюансы лондонских рассветов и сумерек. Омерзительная вонь какого-нибудь закоулка в Сохо заставляла его ноздри трепетать, тогда как запах весны, пробуждавший сельских жителей, мог привести его в сонное состояние.
Поэтому я с удивлением и удовлетворением наблюдал, с каким интересом Холмс всматривался в пейзаж, мелькавший за окном экспресса, который мчал нас в то утро в Девоншир. Он сосредоточенно смотрел в окно и внезапно распрямил свои худые плечи.
- Ах, Уотсон, как бодрит свежий воздух приближающейся зимы.
В тот момент я не разделял этого мнения, ибо воздух в купе был отравлен вонючей сигарой, которую держал в зубах старый хмурый шотландец, ехавший вместе с нами. Холмс, казалось, не замечал дурного запаха. За окном вспыхивали яркие осенние краски листьев.
- О, Англия, Уотсон, сей второй Эдем, почти что рай!
Я узнал перефразированную цитату [Уильям Шекспир "Ричард II". акт II.] и был вдвойне поражен. Мне, конечно, была известна сентиментальная жилка в характере моего друга, но он редко допускал, чтобы она пробила броню научного склада его натуры. И все же гордое сознание принадлежности к своей стране по праву рождения - это национальная черта британца, и Холмс не был исключением.
По мере того как мы приближались к цели нашего путешествия, его жизнерадостный вид сменился задумчивой миной. Мы проезжали по болотистой местности, вдоль бесконечной трясины и вязких кочек, которые, подобно струпьям, уродовали лицо Англии. И словно природа решила создать подобающий фон, солнце скрылось за густыми облаками, и, казалось, мы погрузились в вечные сумерки.
Вскоре мы сошли на платформу небольшой деревенской станции. Холмс засунул руки в карманы, его глубоко посаженные глаза горели, как это часто бывало, когда он был захвачен очередной проблемой.
- Вы помните дело Баскервилей, Уотсон, и проклятие, которое омрачало их жизнь?
- Еще бы.
- Мы находимся недалеко от их владении. Но, конечно, мы направляемся в противоположную сторону.
- Тем лучше. Эта собака - порождение ада - все еще преследует меня во сне.
Я был заинтригован. Обычно, когда Холмс приступал к расследованию, он тщательно осматривал окружающую местность, мгновенно замечал каждую сломанную ветку и не обращал внимания на пейзаж. В такие моменты воспоминания были бы неуместны. Теперь его движения были нервными, беспокойными, словно он жалел, что поддался импульсу и отправился в путешествие.
- Уотсон, - сказал он, - давайте наймем повозку и побыстрее покончим с этим делом.
Пони, которого мы заполучили, несомненно, был сродни тем диким лошадкам которые носились среди болот, но был достаточно послушным и резво бежал по дороге от деревни к владениям Шайрсов.
Вскоре показались башни замка Шайрс, придававшие еще более меланхолический вид местности.
- Охотничьи угодья там, дальше, - заметил Холмс. - Земли герцога разнообразны.
Он обвел взглядом представившуюся нам картину и добавил:
- Сомневаюсь, Уотсон, чтобы в этой зловещей каменной махине нас встретил веселый краснощекий хозяин.
- Почему вы так думаете?
- Люди с длинной родословной обычно отражают колорит окружающей среды. Вспомните Баскервиль-холл: там не было ни одного жизнерадостного лица." (Эллери Куин. Неизвестная рукопись Доктора Уотсона. Перевод Н. Лосевой).

Другой перевод.

"Глава 2

ЗАМОК НА БОЛОТАХ

В последний период жизни, как я неоднократно упоминал, мой друг Шерлок Холмс удалился от лихорадочной лондонской жизни и из всех возможных вариантов избрал возню с пчелами в Южном Дауне. Он нимало не сожалел о завершении своей карьеры и занялся ведением своего хозяйства с той же целеустремленностью, что позволяла ему разоблачать даже умнейших преступников мира.
Но в то время, когда Джек-потрошитель бродил по улицам и переулкам Лондона, Холмс до мозга костей был плотью от плоти городской жизни. От рассвета до заката все его способности были посвящены лишь одному — тайнам Лондона. Зловоние аллей Сохо заставляло его ноздри возбужденно трепетать, а вот от весенних ароматов, которыми были полны сельские просторы, он чихал.
Так что для меня было сюрпризом, что он с интересом рассматривал пробегающие за окном пейзажи, пока утренний экспресс нес нас в Девоншир. Он сосредоточенно глядел в окно, но внезапно распрямил худые плечи.
— Ах, Ватсон! Как бодрит воздух близкой зимы!
В данный момент я не мог с ним согласиться, потому что все купе заполнял удушливый дым жуткой сигары, которую держал в зубах мрачный пожилой шотландец. Но похоже, Холмс не замечал этого смрада. Мимо нас бежали деревья с опадающей листвой, окрашенной осенними красками.
— Это Англия, Ватсон. Второй Эдем, почти рай.
Я узнал цитату, близкую к оригиналу, и снова удивился. Конечно, я знал, что у моего друга есть сентиментальные черточки, но они редко давали о себе знать, скрытые покровом его рациональной натуры. Да, гордость оттого, что тебе довелось родиться в Британии, — это национальное качество, которого не был лишен и Холмс.
По мере того как наше путешествие близилось к завершению, благодушие покидало его лицо, и он все более погружался в задумчивость. Мы ехали через вересковые пустоши — эти зыбкие трясины напоминают струп на лице Англии. И словно Природа хотела предъявить их истинную сущность, солнце скрылось за плотными облаками, и мы попали в край вечных сумерек.
Вскоре мы оказались на платформе маленькой сельской станции. Холмс засунул руки в карманы, и его глубоко посаженные глаза зажглись живым интересом, как часто бывало, когда он приступал к решению какой-то проблемы.
— Вы помните дело семейства Баскервиль и проклятие, омрачавшее их жизнь?
— Еще бы мне не помнить!
— Мы недалеко от их владений. Но теперь нам предстоит двигаться в противоположном направлении.
— И слава богу. Этот адский пес все еще гоняется за мной во сне.
Я был удивлен. Обычно, когда Холмс приступал к новому делу, он целенаправленно изучал то, что его окружало; он мог обратить пристальное внимание на сломанную ветку и забыть о пейзаже, частью которого она являлась. В такие моменты воспоминаниям не было места. Но теперь он испытывал беспокойство, словно сожалел, что, повинуясь импульсу, пустился в это путешествие.
— Ватсон, — сказал он, — давайте-ка наймем пролетку и покончим с этим поскорей.
Пони, запряженный в пролетку, без сомнения, имел отношение к своим диким предкам, которые носились по здешним пустошам, но этот маленький конек оказался достаточно послушным и спокойно зарысил по дороге от деревни к поместью семьи Шир.
Спустя какое-то время в поле зрения появились башни Ширского замка, и их вид лишь добавил меланхоличности ландшафту.
— За нами остался охотничий заповедник, — сказал Холмс. — Владения герцога довольно разнообразны. — Он обвел взглядом лежащее перед нами пространство и добавил: — Сомневаюсь, Ватсон, что в этих забытых развалинах нас встретит добродушный краснощекий хозяин.
— Почему вы так считаете?
— Люди со столь длинной родословной принимают окраску своего окружения. Вспомните, ведь в Баскервиль-Холле не было ни одного веселого лица. (Эллери Квин. «Шерлок Холмс против Джека Потрошителя». Перевод О. Тихонова?).